"Еженедельный журнал" 15 февраля 2002
Елена Груева

Перед олимпиадой в Солт-Лейк-Сити многие приложили руку к тому, чтобы накалить отношения между двумя лидерами нашего фигурного катания. Результат налицо.

Все ученики Алексея Мишина удивительно похожи. Не внешне, нет. И темпераменты у них разные. Вспомним: пружинистого Юрия Овчинникова сменил лиричный и гротескный Игорь Бобрин. Потом появился Алексей Урманов - изящный балерун, как будто вчера из Вагановского училища. На том же катке сосредоточенно разучивал свои первые программы основательный, сдержанный (поначалу даже скованный), мужественный Алексей Ягудин. А рядом резвился талантливый прогульщик, обезоруживающий своим откровенным желанием нравиться всем и каждому, - гуттаперчевый Евгений Плющенко. И все же...

Для учеников Мишина коньки - это новая степень свободы, скорость, широта жеста. Они накручивают прыжковые обороты не для того, чтобы судья успел сосчитать до четырех, а для того, чтобы дух захватило. Мишин выращивает артистов, свободных художников. Соревноваться? В чем? Кто свободнее? Кто счастливее? В ком острее чувство наслаждения?

Конечно, они спортсмены. Их настраивают, нацеливают на победу. И они борются за нее изо всех сил. Но борьба мешает им получать удовольствие. Их стихия - показательные выступления. Их награда - не медаль на шее, а восторг публики. Они ведь ученики Мишина, а не Станислава Жука, для которого главным было: спортивность, стабильность, напор. Казалось бы, стабильностью должны отличаться именно ученики Мишина: специалисты отлично знают, что его школа основана на выверенной, научно обоснованной технике скольжения и прыжков. Как раз техническое мастерство и дает им редкое ощущение свободы, полета. Но даже неспециалист согласится: именно "мишинские" во время соревнований могут упасть ни с того ни с сего, на ровном месте. Волнения... Настроения...

НАКАНУНЕ

Перед Олимпиадой в Солт-Лейк-Сити все были уверены, что одному из двух русских - Ягудину или Плющенко - золотая медаль в мужском одиночном катании обеспечена. Но кому?

Ягудину однажды олимпийское золото уже не досталось. В Нагано он тоже был одним из безусловных претендентов, но помешал тяжелый грипп. Врач сборной сделал все, чтобы Ягудин вышел на лед. Награда за самоотверженность - пятое место. А "золото" получил Илья Кулик - подопечный Татьяны Тарасовой, которая весьма своевременно увела его от прежнего тренера Виктора Кудрявцева. В том же 1998 году на первенстве мира Ягудин впервые стал чемпионом, но Кулика там уже не было, он перешел в профессионалы. А значит, освободилась Тарасова, не раз приводившая чужих учеников к олимпийским победам. К ней и ушел в следующем сезоне Ягудин. Зато у Мишина подрос Евгений Плющенко - худенький, еще робеющий перед публикой, с феноменально высоким и легким прыжком, настоящий Плющ - в узел может завязаться. Так началось противоборство двух учеников Мишина, один из которых стал бывшим. И все принялись подливать масла в этот огонь.

Количество дорожек, скоб, крюков, спиралей в программах обоих спортсменов увеличивалось с каждым годом. И сложных прыжков: четверной, два четверных, несколько четверных разного типа, четверной плюс тройной, наконец, четверной плюс тройной плюс двойной - последний фирменный каскад Плющенко. "Это зрителям кажется эффектным, а сами фигуристы знают, что особых трудностей тут нет", - скептически заметил Ягудин в одном из интервью. Между тем Плющенко повзрослел, привык к славе, к любви трибун, толпам поклонниц. Какая уж тут робость! Теперь он раскрепощен и доволен собой - да что там, просто обожает себя на льду. Каждый сезон меняет маски. То предстанет удалым русским молодцем, то романтичным рыцарем, то лукавым Мефистофелем, то Майклом Джексоном, то страстным Хозе. Постепенно возникала уверенность: если Плющенко откатает чисто, он Ягудина непременно обыграет. И обыгрывал: дважды на чемпионате Европы (в 1999-м и 2000-м), а потом и на чемпионате мира 2001 года. "Подумаешь, Олимпиада. Не выиграю эту, следующие мои", - кокетничает Евгений. "Из восьми последних турниров, в которых они соперничали, Женя выиграл семь. О каком противостоянии можно говорить?" - гордо заявляет Алексей Мишин.

Но восьмым был турнир Гран-при в Китчинере (Канада) - последнее очное соперничество перед Олимпиадой. И тут верх взял Ягудин, пусть и с преимуществом всего в один судейский голос. Сложность его программы не ниже, чем у Плющенко. В каком бы костюме он ни выступал - "гладиатора" или "человека в железной маске", - основной его образ остается прежним: спокойная сила, благородная мощь. Его мужское обаяние действует на публику не меньше, чем артистизм Евгения. Правда, на последнем чемпионате Европы Ягудин откатался неважно. Но все равно стал чемпионом благодаря явному произволу судей, которые отодвинули вдохновенно и чисто выступившего Александра Абта, ученика не столь авторитетного Рафаэля Арутюняна, на второе место.

ИГРЫ

Стоило Ягудину и Плющенко появиться в столице штата Юта, как вокруг них стала сгущаться атмосфера. Тут постарались все - и пресса, и тренеры, и зрители, и другие участники. На первой открытой тренировке соперники, прижавшись к бортам, считали: Ягудин тройной смазал, у Плющенко в четверном погрешность, смотри, друг с другом не разговаривают, тренеры - тоже.

Жеребьевка удачнее для Плющенко. Ягудин начинает раньше всех основных конкурентов, но Евгению ждать недолго, причем выступает он первым после разминки. И что же? Короткую программу Алексей Ягудин откатал сильно. Над оценками, которые явно оставляли надежды соперникам, только смеялся: "Пусть попробуют". Как в воду глядел. Плющенко падает, сорвав четверной прыжок - основной обязательный элемент. Остальные претенденты на медали тоже сплоховали. В свою силу отпрыгали Тимоти Гебел и японец Такеси Хонда, однако прыжки в фигурном катании решают далеко не все. Так что перед произвольной программой Ягудин остался без конкурентов.

Но теперь он был обязан выигрывать красиво. А после склоки вокруг "золота" наших Бережной и Сихарулидзе - тем более. Да и у Плющенко не все было потеряно. К Олимпиаде он подготовил абсолютно новую произвольную программу, которую еще ни разу не показывал на соревнованиях. В произвольной Алексей выступал последним.Но ему помогли и соперники, и судьи. Первые падали, недокручивали заявленные обороты в прыжках: Плющенко смазал свой фирменный каскад и упростил сальхов, даже никогда не падающий Гебел ошибся на любимом акселе. Вторые фактически сбросили с пьедестала Александра Абта, поставив ему за одну ошибку в четверном оценку 5, 1. Перед стартом Ягудин спросил Тарасову: "Прыгать второй четверной?" Она ответила: "Как хочешь". Можно было не рисковать. Он катался напряженно, чуть качнулся на двух тройных прыжках, но второй четверной все-таки сделал и устоял. Все было ясно. Алексей долго не мог уйти со льда: целовал его, прыгал, вздымал кулаки над головой, падал на колени перед тренером. А когда увидел оценки, разрыдался. Чемпион!

Телекамеры следили за призерами, когда они готовились взойти на пьедестал: взволнованный Гебел, хоть и остался без "серебра", тепло поздравил Плющенко, а вот занявшие два первых места бывшие приятели, не говоря об их тренерах, словно не замечали друг друга.

Золотая олимпийская медаль нужна была всем: и фигуристам, и тренерам, и болельщикам. Но кто решил, что самый верный путь к ней - нагнетание страстей, натравливание соперников друг на друга? Публику так волновала эта интрига, эти отношения, накаленные до предела. Но ведь Плющенко и Ягудин - не Тайсон с Льюисом. Они ученики профессора Мишина: талантливые, артистичные и нервные. Вот один из них и дрогнул.