"Известия" 17 апреля 2001
Игорь Порошин

После чемпионата мира по фигурному катанию в Ванкувере Евгений Плющенко окончательно утвердился в новом статусе - одного из самых популярных русских людей на планете. За тем, как Плющенко завоевывал мир, следил обозреватель "Известий" Игорь Порошин.

Только в последний день чемпионата мира Плющенко почувствовал себя первым номером. Для того, чтобы заслужить самые громкие овации Ванкувера, Плющенко нужно было раздеться. Скинуть по ходу своего показательного номера красную с поддельным золотом куртку из блестящей клеенки, штаны, показать поролоновые бицепсы и бедра. Зрители с верхних рядов арены General Motors Place некоторое время вытягивали шеи и таращили глаза, прежде чем поняли, что эти геркулесовы ляжки и атлантовы плечи поддельные и что под золотыми плавками молодца из мужского стриптиза наверняка имеются еще одни. Плющенко убедительно качал бедрами, перепрыгнув через борт, приставал к почтенным мамашам. Это производит на дам большое впечатление, когда молодой человек со слишком безупречной репутацией вдруг рассказывает сальный анекдот. К концу номера в зале стоял почти нестерпимый визг, как в хорошем стрип-клубе. Плющенко два раза вызывали на бис. И на показательном номере канадских триумфаторов Жами Сале и Дэвида Пеллетье публика, как ни тужилась, не могла выжать из себя восторг. Восторг весь вышел.

Мир фигурного катания узнал в этот день что-то новое о Плющенко. И был чрезвычайно доволен этой новостью. Тодд Элдридж тыкал кулаком в поролоновую грудь Жени. Счастливо хихикал менеджер антрепризы "Звезды на льду". Плющенко заключил договор с этим развлекательным предприятием на участие в полуторамесячных гастролях по Америке сразу после окончания чемпионата. Алексей Мишин, тренер Плющенко, бегал по коридорам, утрясая детали этих будущих гастролей. Красный, как это всегда с ним бывает в минуты триумфа.

Мы договорились об интервью, и я терпеливо ожидаю, когда он раздаст очередную порцию автографов. Наконец мы выходим на улицу. И как только Плющенко открывает входную дверь General Motors Place, случается такая же перемена, как если резко распахнуть окно, выходящее на магистраль какого-нибудь большого города. Только вместо шума машин - шум девиц, дотянуться до Плющенко им мешают железные барьеры. Плющенко посылает воздушный поцелуй толпе и быстро влезает в оргкомитетовскую машину.

Пять минут - и мы в холле гостиницы "Хайят", где живут участники чемпионата мира. Я вхожу первым и успеваю зафиксировать ту резкую перемену, которая происходит со всеми, кто здесь находится. Какофония шумов. Шепот, щекочущий слух его именем "Pluschenko", с ударением на второй слог. Синхронный стук высоких каблуков японских туристок. Салют фотовспышек и опять визг.

- Я только переоденусь, - Плющенко исчезает в лифте.

Через десять минут он снова в холле. На нем легкая куртка тонкой кожи, почти в тон цвету его волос, и купленные, по всему, в пару к куртке щегольские замшевые туфли.

Недавно мир смотрел на Плющенко. Теперь Плющенко с видимым удовольствием смотрит на мир, руки в брюки. Он рассеянно рассматривает витрины магазинов нарядной Робсон-стрит, замирает у серебристого BMW.

- Вот это машина.

Я веду Плющенко в итальянский ресторан, где по моим расчетам сейчас должно быть не слишком много посетителей. Но Плющенко решительно останавливается у японского ресторана.

- Ты любишь суши?

- Ну да.

- Пошли.

- Твой показательный номер - это, надо полагать, плановая акция по завоеванию североамериканской публики, которой Плющенко кажется слишком совершенным, слишком холодным и, может быть, несколько скучным фигуристом?

- Акция? Просто идея. Идея хореографа. Можно считать это приколом.

- Над кем прикалываемся? Мишин, твой тренер, постоянно говорит о том, что Ягудин в своей произвольной программе занимается бодибилдингом на льду.

- Правда? Я лично выходил на лед без мысли, что я пародирую "Гладиатора".

- А до этого, кажется, без мысли, что здесь, в Ванкувере, тебя кто-то может обыграть. Ты выиграл свой первый титул чемпиона мира удивительно легко.

Может быть, это обманчивое впечатление, может быть, тебе есть что рассказать о невидимой миру дрожи?

- Никакой дрожи не было. Именно поэтому все так хорошо и получилось. Я не думал о медалях, соперниках. Только о том, что мне нужно спокойно кататься. Я мог стать чемпионом мира три года назад. Мне было только 15 лет, но я был в отличной форме. Занял только третье место, потому что катался с тяжелой головой. Голова была забита мыслями о золотой медали - как нарядно она будет смотреться на моей груди, как люди будут мне хлопать и что будут говорить. Год спустя я стал еще сильнее и еще больше хотел выиграть. Получил серебро. А потом был чемпионат мира в Ницце, перед которым я выиграл три главных турнира сезона - чемпионат России, чемпионат Европы и финал Гран-при. Я был великолепно готов, может быть, так, как никогда, даже здесь, в Ванкувере. На тренировках я не сорвал ни одного прыжка. Я был уверен: сейчас уж точно возьму золото. В результате: четвертое место. С тех пор я сильно переменился. Я умею не думать о том, о чем хочется думать.

- Все равно не понимаю, как в 18 лет можно заставить себя не думать о том, чего очень хочется. Это как ухаживать за девушкой, ну и... Ну и не фантазировать, что будет дальше. Женя, ты просто какой-то монстр, сверхчеловек. Я рисую картины твоего детства и вижу мальчика, стоящего у стены школьного коридора и холодно наблюдающего за безумными забавами однокашников.

- Все неправда. Я в этих забавах участвовал. Когда мы играли во дворе в футбол, я старался во что бы то ни стало забить гол. Я не мог сидеть на уроках. Крутился, баловался.

- И куда все подевалось? Сегодня Плющенко похож на памятник самому себе. Снежный принц: сдержанность во всем - в катании и в словах, которые ты произносишь за пределами льда. Я не могу удержаться от вопроса, который обычно задают людям лицедейских профессий, а фигурное катание - это, конечно, и лицедейство. Где маска, а где начинаешься ты?

- Не знаю (Плющенко трогает лицо, словно пытаясь что-то нащупать). Ничего не нахожу. Вот только следы грима. Я не успел его смыть после показательных выступлений. Это что - маска?

- Хорошо. Я спрошу иначе. В идеях программ этого сезона - за вычетом, разумеется, твоего "культуристского" прикола - ощущалась некая установка, следование определенному образцу. Можно сказать, что ты изображал не героя, как скажем, Ягудин, но абстрактный идеал. Идеал - это то, в чем нет ничего лишнего. Лишних слов, лишних жестов, лишних поступков.

- Красиво. Мне нечего к этому прибавить. Что ты хочешь услышать? Да, я - идеал. Или: нет, я - не идеал. Я грешен.

- Но ты же не будешь отрицать, что ты выходишь на лед, чтобы произвести впечатление. Я хочу узнать: какое впечачление ты хочешь произвести на судей и зрителей?

- Идеальное. В этом ты прав. Я стремлюсь быть безупречным. На льду и в жизни. Не говорить лишних слов, не делать лишних движений. Я вообще не люблю суету, шум. Не люблю ресторанов, уютней ужинать дома, с родителями. Иногда, когда приезжаешь в Питер, думаешь: надо бы сходить на дискотеку. Но мама говорит: "Женя, у тебя скоро чемпионат мира". Я отвечаю: "Через неделю только". Она возражает: "Уже через неделю. Ты должен настраиваться". Я легко соглашаюсь с ней.

- Мама делает это внушение таким же ровным, спокойным голосом, каким ты сейчас пересказываешь ее слова?

- Она на меня никогда не кричит. Мы - друзья. Мы стараемся не ссориться. Это очень редко бывает.

- Твое спокойствие от нее?

- И от нее тоже.

- Идеал может быть готовым, а может быть собирательным. У него может быть осанка Джеймса Бонда, а голова - ковбоя "Мальборо". Кого ты имел в виду, говоря об идеале? Какими мужскими образами ты восхищался или продолжаешь восхищаться?

- Виктор Петренко (олимпийский чемпион Альбервилля по фигурному катанию. - Прим. И.П.). Я всегда хотел быть похожим на него. Может быть, в моих программах можно даже найти какие-то движения, в которых узнается Петренко. Но я, разумеется, никогда не выходил на лед с мыслью: вот сейчас сделаю как Петренко. Я подражал ему неосознанно.

- Многие видят твой главный талант в послушании. Тебя сравнивают с куском глины, из которого профессор Мишин вылепил то, что захотел. Обидное сравнение?

- Хорошее сравнение. На что тут обижаться - это правда. Я приехал к Мишину в Ленинград, когда мне было 11 лет. Да, я уже прыгал все тройные - от тулупа до акселя. Но это только называлось тройными прыжками. Никакой техники, никакого исполнения. Только природная способность - высоко прыгать. Это Мишин вылепил из меня чемпиона мира.

- С техникой прыжков все понятно. Алексей Николаевич - лучший в стране, а может быть, и в мире специалист по постановке техники прыжков. Я о другом спрашиваю - о характере. Насколько ты был бы другим, если бы не встретил Мишина?

- Я всегда слушал его. Не грубил, не пререкался и очень редко спорил. Когда я только приехал в Питер, он нянчился со мной, как с родным сыном. Помогал во всем. Так что я могу сказать, что в какой-то момент он был и моим воспитателем.

- Вы немножко забавно вместе смотритесь: Мишин, всегда предельно возбужденный во время соревнований, и рядом с этим человеком, похожим на кипящий самовар, ты, с твоим ледяным спокойствием.

- Ты меня идеализируешь - я тоже умею кипеть.

- Интересно было бы посмотреть.

- Нет, правда. Поверишь, но я буквально за неделю до чемпионата мира не мог сделать тройной лутц. Я просто бесился. Остается два дня, а я просто никакой. Очень устал после чемпионата Европы и финала Гран-при. И тогда Алексей Николаевич принял решение: отдыхай до самого начала соревнований. Я вышел на лед, и ко мне все вернулось: уверенность, спокойствие, и лутц легко получился.

- Сегодня своим показательным номером ты произвел фурор. Но ты осознаешь, что сегодня не ты был самым популярным фигуристом на чемпионате мира в Ванкувере, а Ягудин?

- Ягудин? Мне казалось, что Тодд Элдридж или Элвис Стойко.

- Но если судить по заголовкам американских и канадских газет - главная тема этого чемпионата не провал Стойко, не успешное возвращение в спортивное фигурное катание из артистического Тодда Элдриджа и даже не безоговорочная победа Плющенко, а правая ступня Леши Ягудина. Тебя не раздражал этот шум вокруг его травмы, не отвлекал?

- Я уже говорил, что был спокоен как никогда. К тому же я хорошо знаю Ягудина. Он хочет быть в центре внимания, даже когда проигрывает. Я нисколько не сомневаюсь в том, что ему действительно было больно. Мне просто непонятно, зачем об этом так подробно всем рассказывать, если ты все же принял решение участвовать в соревнованиях. Это не претензия. Мне непонятно, потому что мы очень разные.

- Твой сегодняшний показательный номер убеждает в том, что ты тоже хочешь быть в центре внимания.

- Хочу. У нас просто разные способы привлечения внимания. Теперь я могу сказать, что тоже катался с больной ногой. У меня побаливала спина. Алексей Николаевич об этом пока ничего не знает. И мама.

- А зачем от них-то было скрывать?

- Не хотел, чтобы волновались.

- В этом сезоне ты выиграл абсолютно все соревнования, в которых принимал участие. Ягудин по-прежнему остается для тебя главным соперником?

- Остается соперником. Очень сильным соперником. Но не единственным. Я считаю Элвиса Стойко очень сильным соперником. Я думаю, он - величайший фигурист современности. Да, он неудачно выступил в Ванкувере (десятое место. - Прим. И.П.). Понятно почему. Из-за травм Стойко не принимал участия ни в одном соревновании этого сезона. Он имел полное право говорить об этом на каждом углу. Но я что-то не слышал, чтобы он оправдывался. Он только извинился перед своими болельщиками за плохой результат. Я считаю своим главным соперником и Тодда Элдриджа, который делает на тренировках комбинацию 4+3. И Тимоти Гэйбла. Пусть он неартистичен, но зато его прыжки идеальны.

- А китайцев ты не боишься?

- Китайцы очень сильны и постоянно прогрессируют. Но я никого не боюсь. И самое главное - не боюсь проиграть.

- Да ну? В олимпийский год не боишься проиграть?

- Меня очень смущает то, что за моими победами во мне перестали видеть живого человека. Я не автомат, в моей груди стучит сердце, а не пламенный мотор, в моих жилах - кровь, а не машинное масло. Я знаю, что такое боль и усталость. Я могу проиграть, но буду стремиться все выиграть.

***

Досье "Известий"

ЕВГЕНИЙ ПЛЮЩЕНКО. Родился 3 ноября 1982 года в Солнечном (Хабаровский край). С 1994 года живет и тренируется в Санкт-Петербурге у Алексея Мишина. Чемпион мира 2001 г. Победитель серии "Гран-при" 2000, 2001. Чемпион Европы 2000, 2001. Чемпион России 1999, 2000, 2001. Чемпион мира среди юниоров 1997. Серебряный призер чемпионата мира 1999. Бронзовый призер чемпионата мира 1998. Серебряный призер чемпионата Европы 1998, 1999. Бронзовый призер чемпионата России 1998. Стал самым молодым в истории чемпионом мира среди юниоров (возраст участников до 20 лет) - в 14 лет. И самым молодым в истории призером чемпионата мира - в 15 лет.