"Время МН" 4 апреля 2002
Даниил Орловский

Его считают главным неудачником сезона и почти всенародно жалеют. Он не смог выиграть Олимпиаду, потерял титул чемпиона мира. Но так или иначе Евгений Плющенко по-прежнему является одним из сильнейших в мужском одиночном катании. С ним беседует наш корреспондент.

- Слава богу, сейчас здоровье пошло на поправку. Жутко болела нога. Думали, воспаление надкостницы, а оказалось, что просто кость растет. Такое в моем возрасте случается.

- Вы переживаете, что не попали на чемпионат мира. Неужели так туда рвались?

- Конечно. Во-первых, хотел доказать, что относительная неудача в Солт-Лейк-Сити была случайностью. А во-вторых, чемпионат мира мало чем отличается от Олимпийских игр.

- А чем была вызвана срочная замена произвольной программы накануне Игр?

- Предыдущая программа мне очень нравилась. Она сильно отличалась от всех других - это был рассказ о судьбе артиста. Но судьи сказали: "Программа хорошая, только нам непонятно - что он собственно там катает?". Им было трудно понять ее драматургию. Тогда мы решили, что к Олимпиаде лучше сделать что-нибудь более традиционное, и подготовили программу на музыку из оперы "Кармен".

- "Серебро" Солт-Лейк-Сити для вас поражение?

- Я способен выигрывать, но готов и проигрывать. И проигрывал не раз. После четвертого места в короткой программе, которую я действительно откатал хуже многих, бороться за "золото" было уже нереально. И поэтому второе место было воспринято не так болезненно.

- Говорят, к вашему падению приложил руку психолог Рудольф Загайнов, который помогал Алексею Ягудину...

- Сейчас можно все свалить на кого угодно. Но я стараюсь в это не верить и считаю, что так распорядилась судьба.

- Вы бы отдали все свои победы за золотую медаль Олимпиады?

- Теперь уже нет. У меня еще есть время ее завоевать. Буду работать, буду бороться. А не получится - значит, не судьба.

- Ваше противостояние с Алексеем Ягудиным, безусловно, "толкает" вперед фигурное катание. Однако это соперничество зачастую переходит границы...

- Я бы не сказал, что мы враждуем. Просто у нас нет возможности быть ближе: я тренируюсь в Питере, он - в Америке. И никакой неприязни, во всяком случае, с моей стороны, нет. Хотя на льду я, конечно, воюю, Ягудин - мой главный конкурент. Леша, кстати, настоящий боец - всегда борется до конца. Это мне очень нравится. А ссориться у нас не было времени: когда Мишин стал серьезно заниматься со мной, Леша ушел к Тарасовой.

Не скажу, что Алексей Николаевич уделял мне больше внимания. Когда они расстались после чемпионата мира-98, я уже четыре года тренировался у Мишина, но он со мной практически не занимался - работал в основном с Ягудиным. На тот чемпионат мира я попал, как говорится, "за компанию". Тренер сказал: "Возьми на всякий случай костюм - может, примешь участие в показательных выступлениях". Но на турнир не поехал Илья Кулик, и мне удалось занять третье место. Тогда Алексей Николаевич стал больше заниматься со мной. Но Ягудин выиграл тот чемпионат, и все равно оставался "номером один". Однако он, видимо, хотел, чтобы тренер работал только с ним. И правильно. Два претендента на первое место не могут ужиться в одной "команде".

- Если бы на высшую ступень пьедестала поднялся, скажем, американец Гейбл, вам было бы легче?

- Ни в коем случае! Ягудин принес золотую медаль для России. И как бы мы с ним ни соперничали, никогда бы не пожелал, чтобы Олимпиаду выиграл американец. Да и Гейбл едва ли мог стать первым. Он, конечно, прекрасно прыгает - в его программе три четверных, а в наших - по два, но для того чтобы сейчас быть лучшим, этого мало. Есть еще вращения, шаги, артистичность...

- Теперь есть время отдохнуть и подумать о будущем?

- На первое, боюсь, времени не будет. Отдыха я пока не заслужил.