"ТВ Парк" №2/2004
Ирина Прохорова

Евгений Плющенко сейчас лучший фигурист в мире. С этим никто не спорит. По поводу его недавнего сенсационного проигрыша в Колорадо-Спрингс знаменитый тренер Елена Чайковская выразилась примерно так: если новые правила позволяют поставить выше Жени какого-то канадца, то эти правила надо выбросить в мусорное ведро...

- Женя, что все-таки случилось в финале Гран-при в Америке?

- Катался я очень хорошо. Сделал новую комбинацию: четверной тулуп, двойной ритбергер. Между прочим, впервые в истории фигурного катания. Все радостные, довольные. Зал встает. Все понимают, что я первый. И тут вижу, что меня ставят на второе место после произвольной программы. Думаю, может, опечатка или у меня что-то с глазами? Тренер, Алексей Николаевич Мишин, говорит: "Ничего, ничего. Все нормально". А у меня в голове одно: как же этот канадец катался, раз смог меня обыграть? В общем, я был в шоке. Потом судьи мне объяснили, что все дело в новых правилах, которые ввели только в этом году. Оказалось, я сделал лишний прыжок, а так как он не был заявлен, мне его просто не засчитали. Вместо семи очков за этот прыжок поставили ноль. Как это вообще можно в спорте сделать какой-то лишний элемент? Фигурное катание не будет развиваться, если исполнять только какие-то определенные элементы. Причем самое обидное, что я был в великолепной форме. Ко мне потом подошел человек, который в ИСУ не последнее место занимает, и говорит: "Ну, ты и экспериментатор!" Я хочу двигать фигурное катание вперед, а мне говорят "экспериментатор". Обидно.

- В чем, кстати, состоят эти новые правила?

- Главное, нужно заранее заявить программу. Приезжаешь на соревнования и тут же заполняешь специальную бумагу, где все исполняемые элементы отмечаешь. Бред какой-то. Может быть, я захотел не делать этот прыжок, не нужен он мне для победы, но теперь, если заявил, нужно обязательно прыгать. А если захотел сделать другой, даже сложнее, тоже нельзя. Конечно, система неправильная, и ее будут менять.

- О судействе в фигурном катании давно спорят.

- Все дело в подкупных судьях. Поэтому сейчас хотят над основными судьями поставить еще двух, которые будут их контролировать. Еще есть технический судья, он определяет уровень сложности элементов. Существуют третий, самый высокий, второй и первый уровни. Когда я начал этот сезон, у меня шикарные дорожки шагов были, самые сложные, какие я когда-либо делал. Я знаю, что их хотя бы на второй уровень должны были поставить. А оценили на первый, потому что техническому судье сказали, что мои дорожки первого уровня, и он это в компьютер забил. С ним никто не может спорить, зато его можно подкупить. Это, конечно, ужасно, что такое происходит.

- Ты сейчас впереди планеты всей. Наверное, много завистников?

- У меня такая позиция: борись на льду. Снял коньки - живи и дружи. Я со многими спортсменами дружу. Мы встречаемся на соревнованиях, общаемся. Они со мной советуются, и я с ними. Что лучше сделать, какие дорожки, какую программу. Что у меня хуже получается, что лучше. Нет, вообще у нас очень дружный коллектив. Но я тебе хочу сказать, дело не в том, что я недосягаем или выше кого-то... Я знаю, что сейчас я номер один в фигурном катании. Но остаться на этом уровне очень тяжело. Это же спорт, случаются травмы. Но я готов работать и хочу оставаться первым подольше.

- Звездной - болел?

- Конечно. В 15 лет я первый раз поехал на чемпионат мира, где стал третьим. А мог и выиграть, если бы преодолел эмоции, сконцентрировался. Но и третье место - это тоже был великолепный результат. А на следующий год я стал на чемпионате мира вторым, и тогда что-то вдруг изменилось. Знаешь, все сразу: интервью, телевидение, поклонники. Вокруг столько людей, и все поздравляют, хвалят. Я вдруг понял, что я - это все! Мне повезло: это состояние заметили родители, тренер и друзья. Они сразу сказали: а ну-ка спускайся, ходи по земле.

- И как на тебе сказалась эта звездность?

- Я начал иначе к себе относиться. Тренер говорил: "Надо тренироваться". А я ему: "Зачем? Я и так все умею". Дошло до того, что я даже с друзьями перестал общаться. Сейчас все нормально, я спустился на землю. Теперь понимаю, что мне просто повезло. У меня были перед глазами дурные примеры. Фигуристы, которые, став знаменитыми и начав зарабатывать большие деньги, возомнили, будто бы без них ничего в фигурном катании не может произойти. В конце концов эти люди, способные подняться еще выше, прогорели. О них помнят, но они уже никому не нужны.

- У тебя была травма колена, но ты решил закончить сезон без оперативного вмешательства. Не жалеешь?

- Пока нет. Но выходить на лед страшно. Мне говорили, мениск иногда выскакивает и блокирует ногу. Очень боюсь, это адская боль. Правда, буквально пару месяцев назад доктор из Германии сказал, что у меня не мениск, а просто связки потянуты. А после финала Гран-при я поехал в Колорадо-Велл (это недалеко от Колорадо-Спрингс, где мы соревновались) к самому лучшему спортивному доктору, и он сказал, что у меня и мениск не в порядке, и связки потянуты, словом, могу докататься, но летом нужно будет сделать операцию. Но, вообще-то, тогда я не специально к врачу ездил, мы там кино снимали с Нэнси Кэрриган. Документальный фильм. "Зимние сказки", что ли, называется. Прикольно было. Снимали в горах, на лыжном курорте, там открытый лед. Катаешься, а вокруг горы. Красиво, но немножко холодно.

- А ты мог бы сыграть в кино? Вот Светлана-то Хоркина в театре играет...

- Это моя мечта. Хотя бы попробовать. Когда я снимался в рекламе чупа-чупса, мне очень понравилось. Правда, было сложно. 40 секунд снимали целых десять часов! Я, кстати, потом на "Ленфильм" зашел, меня там в какую-то актерскую базу внесли, обещали что-то предложить. Я ждал месяца два, а потом на соревнования уехал.Представляете, именно в этот момент моей маме позвонили: где, мол, Женя, есть предложение.

- У тебя много показательных выступлений. Это способ заработать?

- Скорее реклама. После каждого соревнования есть показательные выступления, на них, по контракту, надо быть обязательно. А есть еще просто показательные выступления. Иногда они оплачиваются, но чаще нет. Но на них тоже нужно выступать, хотя бы для того, чтобы быть в форме. Это отличная тренировка.

- Ты как-то сказал, что самая важная награда для тебя - олимпийское золото.

- Выиграть Олимпийские игры - моя мечта. Наверное, в спорте это самое высокое достижение. Конечно, есть спортсмены, которые не стали олимпийскими чемпионами, но все равно на тот момент были лучшими. В любом случае я хочу свою жизнь прожить так, чтобы остаться в памяти номером один.

- Еще недавно вы с Ягудиным боролись за одни и те же награды. И тогда вас часто разделяли таким образом: Ягудин технарь, а Плющенко артист.

- У меня все в порядке и с техникой, и с артистизмом. У Ягудина техника не может быть лучше моей, потому что он катался у Мишина и я катаюсь у Мишина. Тренер у нас один, и техника одна и та же. Просто Ягудин от природы сильный человек, он больше мог сделать. Я физически слабее. Но у меня есть такой дар: я - артист. Фигурное катание - это не только спорт, но и настоящее искусство. Иногда мне говорят: "Ягудин все равно лучше". Я отвечаю: "Конечно". С этим надо смириться, и все.

- Как ты пережил уход Ягудина?

- Не плакал, не думай. То, что он ушел, - это его личное дело. Он выиграл все, что мог. Для меня Ягудин был хорошим соперником, мы с ним подстегивали друг друга и двигали фигурное катание вперед. Если он сделал три с половиной, то мне тоже надо сделать. Я уважаю Ягудина за то, что он всегда был бойцом на льду.

- Ты бы посоветовал у него тренироваться?

- Конечно.

- Кто, по-твоему, лучший тренер?

- Мишин. И человек, и учитель, и хореограф - все в одном. У нас в этом году десять лет совместной дружбы и работы. Когда я приехал в Питер, мне было 11 лет, но мы сразу нашли общий язык. Мы понимаем друг друга. Где моя работа, где его работа, что нам обоим надо делать. Мы команда, но прежде всего мы друзья.

- Как с тобой нужно работать, чтобы ты не расслаблялся?

- Ругать надо. Любого спортсмена нужно ругать, даже если у него что-то получается неплохо.

- Ты тренируешься в "Юбилейном". А говорили, что в Петербурге очень плохой стадион: лед в жутком состоянии, и даже здание не отапливается.

- Это неправда. На сегодняшний день у нас великолепные условия: теплый туалет, хорошие раздевалки, прекрасный зал, где мы разминаемся. Когда я приехал в 11 лет, вот это был ужас. Кошмар. И лед плохой, и холодно. Раздевалки грязные, народу на льду много, мешали друг другу. Но буквально недавно все стало улучшаться. Сейчас великолепные условия, я думаю, одни из самых лучших в мире. Если при таких условиях кто-то уезжает за границу тренироваться, то он дурак полный. Откровенно и честно.

- Почему ты выбрал одиночное катание?

- Мне никогда не нравилось кататься в паре. Таскать на себе партнершу...

- В фигурное катание тебя мама привела...

- Мамуля меня вырастила и растит до сих пор. Она меня больше не тренирует, но всегда советует, как и что лучше сделать. Это человек, который всегда рядом, и это мне помогает. Но я не считаю себя маменькиным сынком.

- Я этого не говорила.

- А я говорю, потому что многие могут так подумать. Мама меня тренировала до 11 лет, растягивала, бильман сделала, это ее элемент. Она и Мишин вывели меня в люди.

- Как ты выбираешь музыку для программы?

- В машине, допустим, еду, слушаю радио и думаю: вот здесь я могу дорожку сделать. О, классно, надо сделать! Я могу под рэп кататься, могу под Тома Джонса или адажио Альбинони. Мне все нравится. Иногда Мишин сам музыку находит. Главное, чтобы она мне нравилась. Нужно чувствовать музыку.

- Умеешь играть на чем-нибудь?

- Нет, но хочу научиться. На гитаре.

- К чему тебя обязывает популярность?

- Меня однажды спросили: "Как ты себя чувствуешь, когда тебя называют секс-символом?" А как я должен себя чувствовать? Хорошо! Я знаю, что меня народ знает, что меня народ любит. Я к этому стремился и стремлюсь. Просто делаю свою работу. Делаю то, что мне нравится.

- Тебя не мучают поклонники?

- Наоборот, мне это помогает. Иногда приезжаю домой - стоят девчонки. Это здорово.

- Ты все время стремишься быть лучше лучшего...

- Это у меня с детства. Родители говорят, что в детстве я всегда хотел забить гол, прибежать первым, догнать кого-то. Я был лидером.

- Ты тщеславный человек?

- Может быть, как-то не задумывался.

- Что ты сможешь себе позволить, когда уйдешь из любительского спорта?

- Я наконец смогу играть в футбол, в хоккей, в теннис, кататься на лыжах. Блин, я спорт обожаю! Буду кататься на мотоцикле.

- А в каком графике ты существуешь сегодня?

- Две тренировки на льду и две в зале. Встаю в девять утра. Когда учился в спортивном институте, еще и вечером ездил на занятия. Сейчас в основном еду домой спать.

- Время на личную жизнь остается?

- Иногда ходим с друзьями куда-нибудь. В японский ресторан поесть. Или на балет. Или в кино выбираюсь, но редко.

- А есть время уехать в отпуск?

- Пять лет вообще в отпуске не был. А в этом году мы с девушкой на месяц ездили сначала в Сочи, а потом в Турцию. Полечился, отдохнул, а потом новых травм набрал.

- Где тебе нравится отдыхать?

- Дома, в Питере. Я сейчас купил дачу, где буду жить. Вот там и отдыхать буду. Мечта идиота! Но я люблю и теплые страны - Испанию, Турцию. Майами мне нравится, но далеко лететь.

- Боишься летать?

- Раньше очень боялся. Высоты не люблю. Как-то залез на десятиметровую вышку - никакого кайфа. С парашютом я бы точно не прыгнул.

- Сколько денег тебе нужно иметь при себе, когда ты выходишь из дома?

- Я могу уйти вообще без денег. Если я знаю, что мне нужно что-то купить, тогда беру.

- Слушай, а как ты познакомился с девушкой?

- Она гуляла, а я мимо ехал на машине (Плющенко за рулем ездит сам, без шофера. У фигуриста "мерседес").

- Она тебя узнала?

- Говорит, что нет. Скорее всего так и было.

- Давно вы встретились?

- Уже два года вместе.

- Мама, наверное, советует: не женись до тридцати!

- Это я и сам знаю. Не хочу жениться, вообще об этом пока не думаю. Я хочу еще... (выразительная пауза) пожить!