|
"ПРЫЖКИ НА ДНО БЫВАЮТ ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫМИ"
"Коммерсантъ-Спорт" 5 апреля 2004 С Евгением Плющенко и Алексеем Мишиным о мировом первенстве, соперниках, тенденциях, больном колене и фирменном "бублике" побеседовала корреспондент "Ъ-Спорта" Валерия Миронова. - Перед нынешним сезоном было ощущение, что мужское одиночное катание - единственный вид, в котором все ясно и просто, настолько очевидным казалось преимущество Плющенко. Однако на деле все оказалось отнюдь не просто. А. М.: Сейчас мне трудно анализировать весь сезон, но так или иначе я счастлив, что Евгений, проиграв финал Гран-при и чемпионат Европы, в конце концов проявил себя как герой. Хотя и в Дортмунде он не смог при не совсем здоровых ногах показать все, на что он способен. Но даже при том, что он прокатал свою произвольную программу не на максимуме, Женя, так скажем, по гамбургскому счету по-прежнему сильнейший. Заметьте, в виде фигурного катания, который сегодня считается самым сильным. - В правилах записано, что падение не препятствует первому месту. А "шестеркам", которые, упав, вы, Евгений, тем не менее, получили, выходит, тоже? Е. П.: Это падение произошло не по моей вине. Я наехал на блестку, которая отвалилась, видимо, с чьего-то костюма. А может, это цветочек был или еще что-то, сброшенное с трибун. Зрители чего только на лед не кидают, а детишки, которые после выступления каждого фигуриста выбегают подбирать дары, убирают лед нетщательно. - А с вами когда-нибудь за годы выступлений случалось нечто подобное и столь же нелепое? Е. П.: На таком уровне - никогда. Но я даже и разозлиться-то не успел и заканчивал программу, словно на автомате. Правда, успел подумать: может, повторить прыжок? А это должен был быть тройной ритбергер, на который я как раз в тот момент заезжал. Но тут же сам себе сказал: плюнь, сделаешь ты его или нет, в конечном счете ни на что это уже не повлияет. Ведь к тому времени я и так уже успел сделать очень приличный набор и отдавал себе отчет в том, что исполнил сложных элементов больше, чем кто-либо из моих соперников. Например, две комбинации и два четверных. Что, они еще у кого-то были? - Сразу же после того, как стало ясно, что Евгений Плющенко - чемпион, вы оба стали уверять, что в победе были уверены еще до выхода на лед. Но в ваших глазах в ожидании оценок в так называемом уголке kiss and cry уверенность, мягко говоря, не читалась. Е. П.: Может, теперь кому-то выгодно выдавать желаемое за действительное? Дело в том, что когда мы сели в kiss and cry, то тренер сказал мне: "Женя, ты выиграешь". Он ведь в отличие от меня самого внимательнейшим образом отсмотрел выступления всех моих потенциальных конкурентов, которые стартовали до меня (у Евгения Плющенко был последний, 24-й номер. - Ъ), и безэмоционально проанализировал катание, в частности, Бриана Жубера, от которого, заметьте, люди - и небезосновательно, конечно - пришли в экстаз. Так вот, и перед тем как мне выйти на лед, Мишин уверил меня, что, дескать, Женя, тебе хватит неполного всего. А в kiss and cry я думал не о том, выиграл я или нет чемпионат мира, а прикидывал, поставят мне 5,9 или все-таки будут "шестерки". И был безумно счастлив, что со своим, мягко говоря, нестопроцентным здоровьем смог победить. Ноги мои весь сезон вели себя нестабильно, но завершил-то я его непобежденным! А. М.: А почему я сказал Жене: делай, мол, все не в полную силу? Да потому, что мы сейчас видим на льду либо очень мощный юношеский порыв, либо большую скорость и силу. Но в катании других сильнейших фигуристов мира нет пока того, что есть у Жени: техники вкупе с вращениями, сложными позами и общей отточенностью движений - такого высокого класса, в общем. Поэтому ему не надо было максимума. Вот поэтому я и сказал: Женя, не пугайся оценок, ты выиграешь реально. Делай свои два тройных акселя и два четверных, тебе этого хватит. - Дайте свою оценку первой четверке одиночников. А. М.: Свое личное предпочтение я отдаю швейцарцу Стефану Ламбьелю и, признаться, удивлен, что его поставили не на второе, а лишь на четвертое место. Только не подумайте: а-а, Мишин говорит это лишь оттого, что в свое время его тренировал. Да, тренировал и, в частности, научил его тройному акселю и плюс много чему еще. Да и вообще, не посчитайте за хвастовство, но когда я смотрю на многих теперешних лидеров современного фигурного катания, то мне приятно осознавать, что по системе Мишина готовятся Жубер и Ламбьель, Саша Коэн и Сидзука Аракава. Одна американская тренерша как-то заметила по этому поводу: мол, ревнуешь, что ли? А, дескать, напрасно. Ты должен гордиться, ведь, если хочешь, в этом и состоит твое тренерское величие. - Что вы думаете о Николае Морозове, который не скрывает, что хотел бы поработать с Евгением Плющенко? А. М.: Второй человек после меня, который внес в сегодняшнее фигурное катание что-то новое и неожиданное, это, наверное, Коля Морозов. Это я говорю без всякой иронии и абсолютно серьезно. Но мне ничего не известно о желании Морозова работать с нами. - Новый Алексей Ягудин вам в соперники нужен? Е. П.: Времена меняются быстро. Вечным в искусстве остается лишь то, что запечатлено в камне, на холсте или бумаге. Что же касается танцев или фигурного катания, которое я тоже в какой-то мере причисляю к одному из видов искусства, то, согласитесь, движения устаревают довольно быстро. А. М.: Примеров тому более чем достаточно. Мы понимаем, как быстро течет время, когда сейчас смотрим, как катались выдающиеся фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов, Людмила Пахомова и Александр Горшков, как танцевали Вахтанг Чабукиани или Галина Уланова. Достижения человеческого гения, выраженные в движении, казавшемся великолепным вчера или позавчера, уже такими, увы, не кажутся сегодня. - Полтора месяца между чемпионатом Европы, где Бриан Жубер обошел Евгения Плющенко, и чемпионатом мира наверняка были для вас тяжелыми. Е. П.: Ничуть. Нас то и дело пытаются уличить в том, что, дескать, мы что-то переделали в программе. Да ничего мы не переделывали, тренировались как обычно. Лечились - да. Перед каждой тренировкой и разминкой мне тренер растирал колено. Если что-то будешь делать долго и методично, то это в конце концов обязательно поможет. А. М.: И я, и доктора сейчас уже не видим необходимости в операции, хотя небольшой отек на коленке у Жени остался. - На последней разминке в Дортмунде - точь-в-точь, как это было и на чемпионате Европы в Будапеште - все без исключения фигуристы катались очень хорошо. Наверное, вам, выступавшему снова последним, было непросто сконцентрироваться? Е. П.: Скажем так: даже следа плохого предчувствия у меня на этот раз не было, так же, впрочем, как и какого-то сверхволнения. Даже наоборот, я был достаточно в себе уверен. А. М.: Как и я. Видите ли, Женя - один из немногих фигуристов, роль которых в спорте с тех пор, как в 14 лет он выиграл свой первый юниорский чемпионат мира, я бы определил как вечно обреченный - обреченный выигрывать. Обязанность непрерывно побеждать очень тяжела. Когда закончился чемпионат Европы, я с известной долей умиротворения подумал: ну что, ничего страшного, теперь ему легче будет выступать. И ему действительно легче было выступать в Дортмунде. Только не надо думать, что я успокоился после Будапешта. Просто я вспомнил пример его бывшего главного соперника, который вообще, было время, опустился на дно. Но с этого самого дна он затем поднялся очень даже успешно. Так что прыжки на дно бывают очень полезны. Поэтому ничего особенного мы и в тренировках не меняли. Это была бы моя ошибка, ведь, когда волка обкладывают флажками, он бежит на ружье. Я же не чувствовал, что мы обложены, оттого была уверенность и у меня - в правильности моей тренерской методики, и у Жени - в том, что он в Германии обязательно выиграет. - То есть вы оба подошли к проблеме философски? Е. П.: Просто мы понимали, что непродуманные жесты вряд ли приведут к хорошему результату. А. М.: Тем более когда ты в руках имеешь такого спортсмена, как Плющенко. Это ж огромная ответственность! Женя, скажу прямо, это редкий талант, хотя ему я этого не говорил. А с редким талантом нельзя делать какие-то эксперименты, наоборот, надо сконцентрировать все свои знания и опыт. Раньше, когда я был молодым тренером, то указания давал очень легко. Сейчас же, перед тем как дать Жене указание, я сто раз должен подумать. Динамика отношений спортсмен-тренер развивается обычно по такому пути: сначала по формуле "Я начальник - ты дурак", потом "Ну, я все-таки начальник, хотя и ты не дурак". А когда спортсмен взрослеет и начинает уже многое понимать сам, то многие вещи уже анализирует. Вот здесь надо учитывать его мнение, его знания, его интеллект, потому что растет его авторитет в мире спорта. Но часть формулы "Я начальник" все же обязательно должна сохраниться. Если начальником становится спортсмен, это плохо - и прежде всего для него самого. - На нынешнем чемпионате мира сразу несколько спортсменов впервые, наверное, показали очень хорошие четверные прыжки, вращения, да и композиционно их программы были составлены интересно. В чем вы видите резерв своего дальнейшего развития и, как следствие, создания себе преимущества? Е. П.: Было бы просто глупо пойти по пути исполнения всех тройных и четверных прыжков. Во-первых, это трудновато, во-вторых, в этом просто нет никакой мысли. Надо делать программы обязательно тематическими и включать в них некие изыски - такие, например, как вращение "бильман" или мой фирменный "бублик". А. М.: В общем, то, что в Дортмунде показал Женя, является хорошим подтверждением правильности курса международной федерации. А курс этот и состоит в том, чтобы сделать фигурное катание максимально многогранным. Более того, чтобы и каждую грань насытить своим особенным цветом, своей мыслью. Вот в этом, наверное, и есть наш резерв. - Последний перед Олимпиадой чемпионат мира пройдет в Москве... Е. П.: Именно поэтому я смотрю вперед уверенно. Ведь Москву, как и Питер, в котором живу постоянно, могу называть своим домом. А дома, как всем, надеюсь, хорошо известно, я очень люблю выступать. - А как же наступающие на пятки конкуренты? Не пугают? Е. П.: Особо не пугают. Хотя надо всем им отдать должное, особенно тем, кто стоял со мной в Дортмунде на пьедестале и рядом: по уровню мастерства подошли уже довольно близко. Но больше других меня удивил этот непонятно откуда появившийся немецкий паренек Стефан Линдеманн. Выскочил как черт из табакерки - и сразу "бронза". Но тем и замечателен спорт, что не знаешь, кто, когда и откуда подкрадется. Но до Ягудина, признаюсь откровенно, всем им пока что далеко. ГЕНИИ-ОДИНОЧНИКИ Третья победа на чемпионатах мира поставила Евгения Плющенко в один ряд с самыми выдающимися одиночниками в истории фигурного катания. О его предшественниках рассказывает корреспондент "Ъ-Спорта" Алексей Доспехов. ДЖОН КАРРИ "В моей жизни крайне редко бывают моменты, когда я чувствую себя в мире и согласии с самим собой. Эти моменты наступают, только когда я нахожусь на льду. Лед - мой дом", - сказал однажды Джон Карри. Воспитанник выдающегося итальянского тренера Карло Фасси, он, пожалуй, первым из мужчин-одиночников постарался превратить фигурное катание в нечто большее, чем набор прыжков и движение, в балет на льду. Он, собственно, и не скрывал, что большинство его программ делались под влиянием русского классического балета. И в общем-то преуспел. Во всяком случае, выдающий американский фигурист и комментатор Дик Баттон скажет после того, как Джон Карри объявил о том, что уходит из спорта и создает свой ледовый театр: "Он покинул фигурное катание, сделав его гораздо лучше, чем оно было до появления в нем Джона Карри". Его жизнь была трагична, как и большинство его постановок на льду. В 1976 году, своем самом звездном, Джон Карри одним из первых среди спортсменов признался в нетрадиционной сексуальной ориентации. Потом выяснилось, что кавалер ордена Британской империи болен СПИДом. В 1994 году он скончался. ТОЛЛЕР КРЭНСТОН В его послужном списке нет ни одного громкого титула. Высшее достижение канадца - третье место на той самой инсбрукской Олимпиаде, на которой победил Джон Карри. Между тем не включать его в список величайших фигуристов всех времен было бы просто нелепо. Причем многие из тех, кто видел Толлера Крэнстона вживую, до сих пор уверены, что и без титулов он должен стоять в этом списке под номером один. Карри был выдающимся артистом, но по сравнению с Крэнстоном мерк даже его талант. Канадец презирал все догмы фигурного катания, презирал "школу" - скучное рисование коньками фигур на льду, которая тогда предшествовала короткой программе и в которой он всегда проваливался. Он вообще катался так, как считал нужным, не обращая внимания на прыжки и на то, скажем, в соответствии ли с предписанными учебниками законами расположены его руки, и, кажется, совсем не стараясь понравиться судьям. И высшей наградой считал не медали, а рыдания публики, которая не могла сдержать эмоции, глядя на то, как происходит его легендарное перевоплощение в Канио из "Паяцев". "Я не выиграл чемпионат мира, не выиграл Олимпиаду. И все равно убежден, что моя карьера удалась. Ведь, согласитесь, я кое-что сумел передать людям", - сказал он однажды. Сегодня Толлер Крэнстон, прозванный "художником на льду", просто художник. И, кстати, его картины пользуются весьма большим спросом. Он между тем всегда полагал, что между изобразительным искусством и фигурным катанием гораздо больше общего, чем между фигурным катанием и балетом. СКОТТ ХЭМИЛТОН Феномен Скотта Хэмилтона уже в том, что, переболев в детстве полиомиелитом, он сумел стать великолепным спортсменом. Нескладный с виду, на льду он удивительным образом превращался в атлета, обладающего богатейшим по меркам начала 80-х набором прыжков, сложных "дорожек" и вращений. Таких, как то, которым американец покорил публику в конце произвольной программы на чемпионате мира 1982 года в Копенгагене - со скрещенными коленями и руками. Завороженные зрители несколько минут не садились на свои места, стоя аплодируя фигуристу. После того первенства Скотт Хэмилтон решил в корне поменять имидж - избавился от блесток на костюме и стал выходить на лед в чем-то, очень смахивающем на облачение конькобежца. И сами его программы стали более, что ли, грубыми. Тренер Хэмилтона Дон Лос объяснял метаморфозы, случившиеся с его подопечным, так: мол, побеждавшие до этого на Олимпиадах Джон Карри и Робин Казенс превратили фигурное катание в балет, а мы превратим его обратно в спорт. И на очередном чемпионате мира, делая фигурное катание снова спортом, Скотт Хэмилтон включил в свою произвольную аж семь тройных прыжков! Из них шесть были выполнены абсолютно чисто. Олимпийское "золото" он тоже выиграл - в Сараево. Правда, надо признать, Хэмилтону на тех Играх повезло. В произвольной программе он потерпел фиаско, сорвав два тройных, и канадца Брайана Орсера опередил только потому, что, как обычно, здорово выступил в "школе". Скотт Хэмилтон до сих пор катается в профессиональных шоу и пользуется популярностью в Америке. БРАЙАН БОЙТАНО В американской школе мужского фигурного катания на первом месте по традиции были прыжки и в целом сложность. Брайану Бойтано удалось лучше, наверное, остальных соотечественников совместить ее (а с техникой, благо свой первый тройной прыжок Брайан Бойтано сделал в 11 лет, у него проблем не возникало) с артистизмом. В 1990 году, уже перейдя в профессионалы, он даже получил премию "Эмми" за исполнение роли Хосе из "Кармен" в одном из шоу. Но самая известная программа Брайана Бойтано все-таки та, что принесла ему победу на Олимпиаде 1988 года: "Наполеон" под музыку Кармено Копполы. Она и по сей день считается одной из ярчайших в истории фигурного катания произвольных. А еще Брайан Бойтано пользовался репутацией наиболее сексуального фигуриста мира и, соответственно, огромным успехом у женской части публики. "В том виде программы, где мы привыкли видеть мальчиков, он катается как взрослый мужчина" - такую характеристику Бойтано дало как-то издание Sports Illustrated. Тепло принимают зрители его и сегодня - во время профессиональных шоу. КУРТ БРАУНИНГ В детстве он хотел стать хоккеистом, но из-за скромных габаритов (выше 170 см так и не вырос) в этом виде спорта себя проявить не мог. Зато здорово проявил себя в фигурном катании, став четырехкратным чемпионом мира. Именно Курт Браунинг первым исполнил на мировом первенстве - это было в 1988 году в Будапеште - четверной прыжок, который теперь стал фактически обязательным для элитных фигуристов. Помимо прыжков в его арсенале были еще уникальные вращения и другие элементы ультра-си, с помощью которых он обыгрывал соперника. Его иногда упрекали в дефиците артистизма, но в принципе программы Браунинга (а он катался и под классику, и под блюз, часто и радикально меняя образы), что называется, смотрелись. "Просто он делает легко все, что у других выглядит невероятно трудным" - так объяснял этот феномен Скотт Хэмилтон. Курт Браунинг, к слову, сам иногда поражался своей раскованности на льду. "Мое катание позволяет мне творить вещи, о которых я даже мечтать не мог", - говорил он. АЛЕКСЕЙ ЯГУДИН По титулам, завоеванным в фигурном катании, Алексею Ягудину нет равных. В 2002 году он установил удивительный рекорд, выиграв все главные турниры сезона: финал Grand Prix, чемпионат Европы, Олимпиаду и, наконец, чемпионат мира. Впрочем, дело не только и, может быть, не столько в добытых россиянином наградах. "По количеству титулов судить о его достижениях глупо. Главное достижение Ягудина состоит в том, что он поднял фигурное катание на тот уровень, но котором оно до этого никогда не находилось". Эти слова принадлежат Дику Баттону. "Я ни разу в жизни не видел, чтобы в одном человеке так органично сочетались спортсмен и артист". Это уже мнение известного американского тренера Фрэнка Кэрролла. Высказал он его после фантастического выступления Алексея Ягудина на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити. Обе его программы, короткая ("Зима") и произвольная ("Человек в железной маске"), приводили 20-тысячные трибуны в настоящее исступление. Знаменитый тренер Алексея Ягудина Татьяна Тарасова говорила, что проблема многих фигуристов заключается в следующем: подтягивая до высочайшего уровня технику, они нередко теряют в артистизме, и наоборот. Так вот, с Ягудиным этого не случилось. Алексей Ягудин, из-за травмы в прошлом году вынужденный расстаться с любительским спортом, выделялся среди остальных, по существу, абсолютно всем: труднейшими каскадами, выполняемыми с потрясающей легкостью, невероятными "дорожками" шагов, вращениями, умением, как говорят, преподносить зрителям образ. В чем же главный секрет его уникальности? На этот вопрос та же Тарасова в Солт-Лейк-Сити ответила так: "Леша, он просто гений!"
ФОТОАЛЬБОМ : РЕЗУЛЬТАТЫ : ССЫЛКИ ТВОРЧЕСТВО ПОКЛОННИКОВ ФОРУМ : ГОСТЕВАЯ |