"Новая Газета" 12 июля 2007
Ольга Булах

Помню, как держала за него кулаки. Да не только я. Вся страна. "Только бы не упал!". И он прыгал четверной и не ошибался. А его дорожка шагов завораживала даже искушенную в вопросах фигурного катания российскую публику. Все знали, что он лучший. К сожалению, он тоже это знал. И решил уйти из большого спорта. И понеслось - коммерческие туры, телевизионные проекты, тусовки с представителями шоу­бизнеса. В один момент личная жизнь Евгения Плющенко стала важнее и интереснее, чем тройные тулупы, вращения и дорожки.

Помню, как на пресс­конференции по случаю его очередного коммерческого шоу девушки­корреспонденты из гламурных СМИ с неподдельным интересом задавали олимпийскому чемпиону вопросы о разводе с женой и ребенке. Сидевший рядом "фабрикант" Тимати рассказал трагическую историю о том, как его в детстве выгнали из секции фигурного катания, а скрипач Эдвин Мартон - про специальные приспособления, которые он надевает на ботинки для того, чтобы они не скользили на льду. Вот такой получился разговор. Свои вопросы о возвращении Плющенко в спорт я тогда решила не задавать.

Вторая попытка поговорить с Евгением оказалась более удачной. Бар в центре Москвы. Дорогие машины в поисках места для парковки. Люди в принципе в поисках того же. Все собрались на презентацию нового проекта Плющенко. Стильная музыка, хорошее вино, девушки­модели, предлагающие всем желающим сигареты. И, конечно, VIP-гости.

Нахожу менеджера Плющенко Павла. Еще одного. За время всей этой эпопеи под названием "Поймай Плющенко" я пообщалась как минимум с тремя людьми, работающими на фигуриста. Целый штат. Павел настойчиво пытается у меня узнать, какие именно вопросы я собираюсь задать Евгению. Объясняю, что основная тема интервью - спорт и политика. "О политике будем говорить, когда выборы будут", - отрезал Павел.

Поговорить решили на свежем воздухе, чтобы никто не мешал. Павел встал у меня за спиной.

Проезжающие машины начинали сигналить, завидев Плющенко, а проходящие мимо гости так и норовили приобнять спортсмена. Лучше всего это получилось у Киркорова. Заметив, что на улице собралась целая толпа журналистов, Филипп Бедросович решил продемонстрировать свою близость к российскому спорту. И план удался. Операторы тут же включили камеры, и Киркоров на публику начал рассказывать Плющенко о том, как он вместе с Валерией и Димой Биланом переживал за Сочи, а потом сравнил эти чувства с теми, что он испытывал на "Евровидении", когда выступал Дима Колдун. Плющенко слушал, кивал и улыбался. А ведь буквально несколько минут назад он серьезно рассуждал о взаимоотношениях спортсменов с федерациями. Отошел на пару шагов, а казалось, стал абсолютно другим человеком.

- В последнее время спортом заинтересовались не только политики, но и представители шоу­бизнеса. Однако многие специалисты считают, что это негативно влияет на развитие самого спорта. Вижу, вы не разделяете эту точку зрения…

- Я всегда развивал и развиваю связи с шоу­бизнесом. Собственно, а почему нет? Мне это близко. Это мои друзья (и Евгений указывает на уже слегка подвыпившую толпу, вышедшую подышать воздухом)! Я уже давно сотрудничаю с Эдвином Мартоном - скрипачом, который играет на скрипке Страдивари и пишет мне музыку. (Впервые я увидела Мартона во время моей первой попытки пообщаться с Плющенко. И привлек меня вовсе не его стильный пиджак или модная стрижка, а высокий широкоплечий мужчина с металлическим чемоданчиком, который все время ходил за Эдвином. Видимо, там и находилась та самая знаменитая скрипка Страдивари, стоимость которой оценивают в 4 миллиона евро. - О.Б.) Делал программы и с Димой Биланом, и с Тимати, и с Макsим. Фигуристы же все равно катаются под музыку. Еще у меня в планах сделать совместные проекты с представителями экстремального катания на льду.

- С коммерческими шоу все понятно. А когда вы приступаете к тренировкам?

- Буквально через полтора месяца. Сначала мне предстоит операция в Германии: будут либо сшивать, либо удалять мениск.

- Почему все­таки решили вернуться в большой спорт? - Во­первых, я никогда не говорил, что из него ухожу. Просто брал год перерыва после Олимпиады. А теперь хочу снова попробовать поработать в полную силу, если, конечно, позволит здоровье. Нагрузки ведь пойдут серьезные, так как нужно сделать новый четверной прыжок. Во­вторых, безусловно, мое возвращение связано с той ситуацией, которая сейчас сложилась в российском фигурном катании. На последнем чемпионате мира в Японии наши ребята откровенно плохо откатались. 19-е и 20-е место - это не результат для России!

- На ваш взгляд, что­то изменилось в современном фигурном катании за то время, пока вы не выступали?

- Ничего не изменилось. Конечно, я уважаю своих конкурентов, но сильнее они не стали. Один раз Жубер откатался хорошо - сделал три четверных прыжка. Это действительно было здорово. Однако больше такого результата он не показывал. Так что можно спокойно выходить и кататься, сделать еще один новый четверной и спокойно выигрывать на Олимпиаде.

- Почему в России не оказалось достойной смены?

- Я думаю об этом надо спросить у президента Федерации фигурного катания России. На мой взгляд, наших спортсменов к этому просто не готовили. Рассчитывали на то, что и я, и Ягудин будем кататься дольше. Поэтому уже сейчас надо начинать думать о том, кому выступать и побеждать на Олимпиаде в Сочи. Ведь для нас это будет особо важно и престижно. Именно в плане спорта.

- Федерация выходила на вас после чемпионата мира с предложениями вернуться?

- Никто никаких предложений мне не делал. К сожалению, до сих пор между Федерацией и фигуристами остаются достаточно сложные отношения. Я совершенно уверен в том, что возглавлять Федерацию в любом виде спорта должен человек, который прожил спортивную жизнь. Неважно, короткую или длинную, успешную или нет. Просто он должен понимать спортсменов, а не относиться к ним как к машинам по зарабатыванию денег и медалей. А у нас есть чиновники, которые вообще никакого отношения к спорту не имеют, а следовательно, не имеют ни малейшего представления о том, что такое работа спортсмена, какими потом и кровью все эти награды завоевываются. Если так и будет продолжаться, то нас - спортсменов - надолго не хватит.

Думаю, придет время, и все встанет на свои места. Необходимо уважение к спортсменам, правильный подход, материальная поддержка: спонсорские контракты, страхование, лечение. Во многих видах спорта это есть. Но, к сожалению, не в фигурном катании.

- Раньше вы часто говорили о том, что все костюмы, операции вам и вашему тренеру Алексею Мишину приходится оплачивать из своего кармана. Сейчас ситуация изменилась?

- Вот операцию в Германии оплачиваю я сам. А до этого на последние две операции деньги давала Федерация. С большим трудом, правда, но все­таки. Сейчас это уже не важно. Главное, что я возвращаюсь. За себя, за страну.

- Не боитесь возвращаться? Ведь может не получиться или получиться не так, как хотелось бы…

- Если бояться, то никогда ничего не получится. А потом, ничего страшного, если это и произойдет. Я уже доказал, что я лучший. Так что попробую доказать это еще раз самому себе плюс постараюсь сделать еще что­то для фигурного катания. Не получится - ну что ж… Главное - попытаюсь. Уж 19-е или 20-е место я точно не займу.