"Спорт-Экспресс" 7 августа 2007
Елена Вайцеховская

В воскресенье утром Алексей Мишин отправился со своей группой на заключительный предсезонный сбор в испанскую Хаку. Перед отъездом мы встретились с тренером в Санкт-Петербурге.

ЧУВСТВО ОСВОБОЖДЕНИЯ

- Алексей Николаевич, один из ваших коллег не так давно уверял меня в том, что, спустившись с олимпийских высот на "землю", вы должны непременно испытывать чувство дискомфорта.

- Такая логика совершенно естественна. Но не по отношению ко мне. Когда закончилась вся эта олимпийская эпопея, я действительно думал, что буду чувствовать себя не то чтобы невостребованным, но незагруженным. Не совсем в своей колее. Но с удивлением обнаружил, что жизнь течет дальше и мне по-прежнему интересно работать. Оттого, что я перестал тренировать олимпийского чемпиона, мое мироощущение совершенно не изменилось. Оно осталось таким же, как было в молодости. И чувствую я себя так же. Даже лучше, поскольку к этому добавилось и финансовое благополучие, и определенное общественное признание.

- Но хотя бы кратковременный эмоциональный спад имел место?

- Скорее наоборот. Было чувство колоссального облегчения и освобождения. Как будто с плеч камень свалился. Я даже физически стал чувствовать себя лучше. И тренировать, как мне кажется, стал лучше. Вы не представляете, каким тяжелым грузом висела на мне необходимость выиграть во что бы то ни стало.

- Я правильно понимаю, что на протяжении как минимум двух лет перед Играми в Турине вся ваша жизнь была подчинена жизни Плющенко?

- Четырех лет. Это давило. Не потому что я чувствовал себя зависимым от Жени. Я целиком и полностью зависел от необходимости победить с ним в Турине. Ведь когда тренер работает со спортсменом, который входит в первую пятерку, им позволительно занять второе место, можно пятое или даже десятое, и никто не будет воспринимать это как нечто катастрофическое. Здесь же вокруг нас сложилась какая-то необъяснимая обязаловка, которой, кстати, я не чувствовал, когда работал с Лешей Урмановым или Лешей Ягудиным. И заключалась она в том, что все, что не было победой, было позором.

Стоило Плющенко где-то проиграть, как ко мне начинали подходить журналисты и все наперебой спрашивали: "Ну как же вы так оконфузились?" Хотя, на мой взгляд, никакой трагедии в этих поражениях не было. Даже в Солт-Лейк-Сити. Тем не менее, когда начались следующие после тех Игр четыре года, отягощенные к тому же операциями, какими-то событиями в личной жизни... Было очень сложно. Так что, когда Женя выиграл и все закончилось, я действительно испытал облегчение.

- Мы с вами знакомы не первый десяток лет, и все прежние годы меня не покидало ощущение: сколько бы звезд ни было в вашей группе, вы остаетесь главной фигурой в любой ситуации. Однако в последние четыре года вашей работы с Плющенко главным воспринимался именно он.

- Дело в том, что раньше я постоянно старался доказывать миру, что я умный, умею готовить хороших спортсменов и так далее. Делал большую глупость, когда без конца ездил по миру и проводил семинары. Не успевал придумать что-то новое - и тут же стремился всем об этом рассказать. Я ведь действительно занимался реальной научной работой. Постоянно что-то измерял, открывал для себя биомеханические основы тех или иных движений и элементов. А потом вдруг понял, что не должен никому ничего доказывать. Должен просто спокойно работать.

Сейчас уже не помню, кто из журналистов спросил меня: "Не боитесь, что ваши коллеги начнут говорить - мол, Мишин сдает позиции?" Я искренне ответил, что пока не вижу тренера, который имел бы моральное право так сказать.

ЛАМБЬЕЛЬ РАБОТАЛ КАК ЗВЕРЬ

- Но ведь, отказывая в совместной работе двукратному чемпиону мира Стефану Ламбьелю, вы, получается, снова действуете в интересах не Мишина-тренера, а все того же Плющенко.

- Не совсем так. Поясню ситуацию. Ко мне в этом году обратился один из менеджеров швейцарской компании Art On Ice Оливер Хенер. Он сам много раз был чемпионом Швейцарии, а сейчас работает как агент с Ламбьелем и Сарой Майер. Я ответил, что Сара может приехать ко мне на сбор в любой момент, а вот что касается Ламбьеля, не могу дать ответ до тех пор, пока со своими планами не определился Женя. Если он позвонит мне и скажет, что решил не возвращаться в любительский спорт, я тут же перезвоню Хенеру и скажу, что готов работать и с Ламбьелем тоже.

- Речь идет о консультативной работе или же о полномасштабной тренерской?

- Хенер сказал, что они готовы на любые формы сотрудничества.

- Но если Ламбьель готов платить за консультации, какая для вас разница, возвращается Плющенко или нет? Тем более что вы, насколько мне известно, уже неоднократно помогали этому фигуристу.

- У Плющенко в свое время был контракт с Хенером, который касался выступлений Жени в Art On Ice, и этот контракт, помимо всего прочего, подразумевал, что я сотрудничаю с Ламбьелем. Не могу сказать, что это напрягало Плющенко. По крайней мере никаких внешних признаков я не замечал. Первый раз вообще получилось довольно смешно. Мы с женой возвращались из США, и на пересадке я вдруг увидел в аэропорту Стефана. Естественно, поинтересовался, куда он направляется. Он отвечает: "К вам". Я был крайне удивлен. Сказал: "Так у тебя же нет ни одного заранее оговоренного часа льда. И гостиница не арендована". Он отвечает: "А мне и не нужно. Я буду заниматься в группе, а жить у подружки".

Отказать Ламбьелю по уже названным причинам я не мог, но в итоге он действительно занимался в группе, где помимо него катались 16 человек, причем очень помогал мне тем, что показывал все упражнения остальным фигуристам. Показывал прекрасно, поскольку до приезда в Питер два или три года подряд прилетал ко мне на испанский сбор в Хаку и владел моей методикой. Работал Стефан всегда как зверь.

ЛУЧШЕ ВСЕГО Я УМЕЮ УЧИТЬ ТРЕНЕРОВ

- В этом году вы впервые съездили на сбор в Тарту, и я даже слышала, что теперь намерены появляться там регулярно. Это правда?

- Условия для работы мне очень понравились. В Тарту прекрасный каток, который построен внутри большого торгового центра. Тепло, прекрасная обстановка. Местный университет проявил большой интерес к моей работе. Все, включая мэра города, очень заинтересованы в том, чтобы на базе этого университета заняться развитием фигурного катания, включая не только практическую, но и научную сторону подготовки. Более подробно пока рассказать не могу.

- А что представляет собой ваш постоянный лагерь в Хаке? И почему для заключительного этапа летней подготовки было выбрано именно это место?

- Туда я в свое время попал тоже случайно. Меня пригласила Алисон Смит - бывший тренер Джона Карри. Почему она выбрала именно меня, я не знаю. Хотя думал об этом. У каждого человека, видимо, есть какая-то своя ценность в той профессии, которой он занимается. Например, главный вклад в фигурное катание знаменитого Николая Панина заключается, на мой взгляд, не в том, что он стал самым первым русским олимпийским чемпионом, а в его научных трудах. Я их читал, поэтому знаю, что говорю.

Если же говорить обо мне, то я, наверное, был неплохим спортсменом, но не могу считать это сколько-нибудь серьезным вкладом. Как и то, что, став тренером, я подготовил сразу нескольких сильных фигуристов. Мой вклад заключается в другом. Я стал первым, кто выявил и продекларировал, что способность человека вращаться вокруг продольной оси своего тела является определяющим звеном в подготовке фигуриста в целом. На этой основе я создал целую систему упражнений, которую сейчас повсеместно используют от Новой Зеландии до севера Канады. Так что если рассуждать о том, что я умею делать лучше всего, я бы ответил: учить тренеров.

- Вам это нравится?

- Да. Хотя сейчас я делаю это с осторожностью.

- Я видела в интернете расценки, по которым вы работаете за рубежом, и обратила внимание, что занятия со спортсменом обходятся дешевле, чем занятия со спортсменом и его тренером.

- Тренировочный процесс - вещь очень личная. Когда на льду находятся посторонние, крайне тяжело сконцентрироваться только на спортсмене. Наверное, в моей работе присутствует какой-то магнетизм, но мне много раз говорили, что, занимаясь со мной, спортсмены гораздо лучше и быстрее усваивают все, что от них требуют. Как-то мама одной американской фигуристки, а должен сказать, что у меня в США такая ставка, каких не бывает, сказала: "Вы самый дешевый тренер в Америке. Я безуспешно потратила кучу денег на то, чтобы мою дочь научили прыгать 2,5 оборота, а вы сделали это в течение одного занятия".

Если же на льду присутствует другой тренер, получается, что, занимаясь с его спортсменом, я одновременно консультирую и самого наставника. Помните известную в прошлом фигуристку Элен Зайак? Ее тренер (Питер Барроуз. - Прим. Б.В.) допускал на свои занятия стажеров, но брал за одно такое посещение сто долларов - а по тем временам это была очень солидная сумма - и не разрешал ничего записывать. Человеку дозволялось только молча стоять у борта, наблюдать и слушать.

Но вернемся к теме лагеря. Сейчас он стал действительно очень популярным среди фигуристов, и объясняется это, как мне кажется, тем, что каждый год я привожу туда какие-то новые разработки. Иногда даже думаю, что не мне, а я должен платить. Потому что о таком уникальном плацдарме для совершенствования своих идей и знаний можно только мечтать.

НАЧАЛ КАТАТЬСЯ, ЧТОБЫ ПРИВЕСТИ СЕБЯ В ФОРМУ

- Вы работаете в коньках?

- До последнего времени выходил на лед только в ботинках. Коньки чересчур давят ноги. Но сейчас, в связи с тем что мы с Тамарой Москвиной приглашены в телевизионный проект, я начал кататься, чтобы привести себя в форму.

- Неужели проект настолько вас заинтересовал?

- Честно вам признаюсь: даже не подозревал, что столько стою. Из-за съемок сбор в Хаке приходится сокращать на неделю. Хотя это не единственная причина. На конец августа в Новогорске назначены контрольные прокаты, и к ним надо готовиться конкретно. В Хаке такой возможности у моих спортсменов не будет.

- Почему?

- Слишком много там катается народа. В этом году просто паломничество: в последний момент выяснилось, что в Хаку дополнительно приедут 15 фигуристов из Шотландии, которых мы не можем не принять, потому что их туда везет один из довольно влиятельных технических специалистов Международного союза конькобежцев, которого мы сами пригласили. Так что уже сейчас в группах набирается по 24 - 26 человек. Всего таких групп три, с каждой из которых я обычно занимаюсь по часу в день, два часа работаю со своими спортсменами с привлечением звезд типа Костнер или Майер, и один час отводится на индивидуальные уроки.

- Почему, кстати, вы отказались взять Костнер для постоянной работы? Она же, знаю, просилась к вам в группу.

- Считайте это моим тренерским кредо. Я не работаю "на подхвате". Привык самостоятельно растить спортсмена от начала и до конца.

- А как же Сергей Добрин, который перешел к вам этим летом от Жанны Громовой? - Это - исключение. К тому же спортсмен, занимающий место в конце второго европейского десятка, - не чемпион Европы.

- Как отнесся к перспективе возросшего соперничества ваш основной ученик Андрей Лутай?

- В данной ситуации я не считаю правильным как-то выделять одного фигуриста среди прочих и руководствоваться его настроением. Лутай - не Плющенко. То, что в группе возрастет конкуренция, пойдет ему только на пользу. Хотя по своим результатам Андрей на данный момент стоит несколько выше, чем Добрин.

- В какой степени вы сейчас участвуете в жизни Плющенко?

- Не так давно он поставил меня в известность, что в последних числах августа собирается принять участие в показательных выступлениях в Венгрии и, соответственно, за неделю до этого появится у меня на катке, чтобы успеть к этим выступлениям подготовиться. Этим летом мне пришлось активизировать его медицинское обследование и настоять на том, чтобы была сделана операция на коленном суставе. В фигурном катании тренер и спортсмен всегда находятся в определенных финансовых отношениях. Ни один из моих спортсменов - ни Плющенко, ни Ягудин, ни Урманов - никогда не обманули меня ни на одну копейку. Поэтому, когда у Жени возникли проблемы с коленом, я посчитал своим долгом помочь.

Ситуация оказалась действительно серьезной, коленный сустав требовал немедленного лечения, независимо от того, вернется Плющенко в любительский спорт или захочет продолжать профессиональную карьеру. Хотя, знаю, курсировали слухи, что Женя просто таким образом пытается вызвать дополнительное внимание к собственной персоне.

- Как, кстати, вы относитесь к тому, что значительная часть нынешних публикаций о Плющенко имеет скандальный оттенок?

- Нейтрально-негативно. Термин понятен?

- Другими словами, вам это не нравится, но вмешиваться не считаете нужным?

- Можно сказать и так.